Джованни Боккаччо писал: «Брат отрекается от брата, дядя от племянника, сестра от брата, жена от мужа. Более того, хоть это и кажется невероятным, отцы и матери отказываются посещать своих больных детей и ведут себя так, как будто они чужие»

Все инфекции можно разделить на два вида. Первые – эндемии, инфекции, которые всегда встречаются среди людей, но остаются на одном и том же уровне. Другие инфекции – эпидемии, они появляются, распространяются, через какое-то время идут на спад и исчезают. Последние можно назвать событиями в жизни человечества – у них всегда есть начало и всегда есть конец.

Особенность любой эпидемии такова, что она может вызвать частые смерти от «непривычной» для людей болезни, и по мере развития эпидемии она все больше будет казаться людям катастрофой или «карой Божьей». Поскольку люди не понимают, что происходит, и очень часто помнят, что раньше такой болезни не было, эпидемии могут вызвать настоящую панику и страх в обществе. С одной стороны страх – это неплохо, он заставляет людей искать причины эпидемии и средства для борьбы с ней. Именно благодаря этому страху появилась наука эпидемиология, методы контроля за эпидемиями, наконец, антибиотики и другие эффективные лекарства.

С другой стороны, слишком часто этот страх оказывается иррациональным и разрушительным. Люди приписывали эпидемии «Божьему промыслу», обвиняли людей, пострадавших или умерших из-за эпидемии в «распространении заразы», считали, что причина эпидемии – аморальное поведение и асоциальные группы, изгои общества.

Некоторые инфекции оставили особенно тяжелую память из-за своих катастрофических последствий, либо из-за того, что их причину так и не поняли. До наших дней дошло огромное количество свидетельств и описаний эпидемий. Наиболее яркие примеры – чума, холера и проказа. Эти заболевания неоднократно уносили жизни людей разных стран, разных сословий и религиозных убеждений. И каждый раз физическое заболевание начинало осложняться не менее тяжелыми социальными последствиями: заболевших и их семьи начинали преследовать. Результаты этих преследований были ужасны сами по себе.

В двадцатом веке появление вакцин и антибиотиков вселило веру в то, что медицина укротила практически все болезнетворные инфекции. Более недавние события показали, что оптимизм был преждевременным. СПИД был лишь одной из многих эпидемий периодически возникающих в той или иной стране. Время от времени всегда появляются новые, ранее неизвестные опасные инфекции. В 1967 году была зафиксирована вспышка марбургской лихорадки, в 1976 была открыта вирусная инфекция Эбола. Возвращаются старые инфекции – чума, холера, туберкулез.

Можно было бы подумать, что развитие медицины и науки в целом, появление концепции прав человека – все достижения современной жизни могли бы сделать людей хотя бы чуть-чуть более логичными. Однако эпидемия СПИДа показала, что со времен Средневековья мало что изменилось. И хотя мало кто сейчас вспоминает об эпидемиях прошлого, изучение их истории помогло бы увидеть, как иррациональные страхи определили реакцию общества, правительства и медиков на относительно недавнее появление новой инфекции – ВИЧ.

Очевидно, что эпидемии делают этот мир небезопасным местом для жизни. Необходимо сделать все возможное для борьбы с ними. Борьба с эпидемией – это борьба с самим возбудителем, а также со страхами и незнанием, которые многократно увеличивают негативные последствия любых болезней. И с ним необходимо бороться на всех возможных фронтах. Врачи и ученые могут разрабатывать методы лечения, люди – все возможное, чтобы защитить самих себя, бороться со своими страхами.

Опасные инфекции – это неизменная часть жизни людей. И пока мы это не признаем –  мы не добьемся никакого прогресса. Вместо вируса, мы будем бороться с людьми, сея страдания и боль, не уступающие по последствиям ни одной эпидемии.

Мы располагаем достаточными знаниями, чтобы не считать холеру или проказу результатом аморального поведения или божественного наказания. То же самое относится и к СПИДу.

Чума («Черная смерть»)

Чума, пожалуй, стала синонимом разрушительной эпидемии. Наиболее известная вспышка чумы в Европе была названа “Черная смерть”. Предположительно, она началась в Центральной Азии, затем, вместе с корабельными крысами, она была привезена в Милан в 1348 году. Через три года почти вся Европа была охвачена эпидемией. В некоторых регионах умерло до трех четвертей населения, по некоторым оценкам, эпидемия унесла жизни 25 миллионов человек. Но это было не единственным последствием чумы. Джованни Боккаччо писал: «Брат отрекается от брата, дядя от племянника, сестра от брата, жена от мужа. Более того, хоть это и кажется невероятным, отцы и матери отказываются посещать своих больных детей и ведут себя так, как будто они чужие».

В то время существовало множество объяснений «Черной смерти» – и все они были ложными. Наиболее популярной была теория о том, что причина чумы – евреи, отравляющие колодцы и другие водохранилища. Так в городе Базеле, власти, в благом порыве борьбы с эпидемией, заживо сожгли на городской площади всех евреев, живших в городе. Чума меж тем продолжала терроризировать города, пока реальные виновники – крысы и обитающие на них блохи не были вытеснены другими видами.

Позднее чума неоднократно возвращалась: в 1665 году в Лондоне, в 1720 году в Марселе. К этим событиям опять отнеслись как к наказанию за грехи, причем главным грехом была нищета. Сейчас это может показаться странным, но надо помнить о том, что в то время бедных людей считали безнравственными, их низкий уровень жизни считался прямым следствием их грехов. Один из английских писателей семнадцатого века писал, что бубонная чума стала «метлой в руках Всемогущего, который вымел ей наиболее отвратительные уголки вселенной».

Проказа («Нечист, нечист»)

Проказа (лепра) часто встречалась в средневековой Европе, хотя ее распространение никогда не принимало масштабов эпидемии. Однако последствия заболевания, постепенно приводящего к разрушению тканей тела, настолько пугали людей, что социальные последствия проказы были ничуть не меньше, чем от чумы. Целые сообщества людей подвергались ужасным страданиям, причиной которых была не проказа, а страх перед ней в обществе.

Проказа, или лепра, передается далеко не так легко как чума, и многие другие инфекции. Со временем проказа может приводить к различным деформациям тела, таким как потеря пальцев. Именно это вызывало страх в обществе, которое традиционно воспринимало подобные изменения как верный признак греховности заболевшего. На этом основании общество смело изгоняло людей с проказой, обрекая их на почти полную социальную изоляцию и труднопереносимые условия жизни.

Религиозный страх перед проказой поддерживался в христианских традициях. В Ветхом Завете, в книге Левит, предписывается, что прокаженный должен жить один, каждый раз, встречая других людей, он обязан был кричать: «Нечист, нечист». Эта же заповедь была подхвачена в христианском мире, где к людям с проказой относились как к живым мертвецам. Согласно средневековому ритуалу прокаженный должен встать в открытую могилу, в то время как священник читал следующий текст: «Запрещаю тебе входить в церковь или монастырь, на ярмарку, рыночную площадь, мельницу или в компанию людей… покидать свой дом без костюма прокаженного… дотрагиваться до детей или что-либо им давать». Иногда прокаженным обещали «ускоренное» спасение за подобные страдания при жизни, но заболевание проказой продолжали связывать с грехами человека.

Сифилис и оспа

Сифилис и оспа стали аналогами средневековых чумы и проказы в эпоху Ренессанса. Оспа была принесена в Америку европейскими путешественниками в пятнадцатом веке. Инфекция потрясла Новый Свет – целые племена и народы погибли из-за оспы. Некоторые историки даже считают, что конквистадоры смогли завоевать американские племена исключительно благодаря оспе. Тем временем, вскоре после возращения Колумба в Испанию, в Европе началась своя напасть – сифилис.

Особенностью сифилиса стала тесная связь с предрассудками. Достаточно посмотреть на названия. В России сифилис был «польской болезнью», в Польше – «немецкой болезнью». При этом немцы, англичане и итальянцы были единодушны во мнении, что это morbus gallicus – французская болезнь. С этим, правда, не соглашались французы, уверенные, что ответственность за сифилис лежит на неаполитанцах. Датчане и португальцы обвиняли во всем испанцев, а японцы – португальцев.

Не зависимо от географического происхождения, главной проблемой с сифилисом было то, что он передавался при сексуальных контактах. Наиболее уязвимыми перед сифилисом группами были солдаты и женщины, занимающиеся проституцией. Вдобавок, сифилис приводил к появлению язв на гениталиях. В результате между борьбой с сифилисом и борьбой за нравственность был поставлен знак равенства. Испанский епископ Гаспар Торелла публично говорил о том, что «сифилитики» не заслуживают того, чтобы быть исцеленными, а потому заниматься лечением сифилиса не нужно. «Можем ли мы противиться воле Божией, который наказал их с той же злобой, с которой они согрешили?»

В устаревших лепрозориях для прокаженных появились новые обитатели – заболевшие сифилисом, что вызвало протесты немногих больных проказой, возмущавшихся, что к ним поселили этих «грешников». Сифилис как магнит притягивал страх, унижения и обвинения. Так, во многих больницах, сифилис лечили с помощью регулярной порки, молитв и исповеди, причем прохождение «лечения» вменялось законом в обязанность.

Новые времена: холера и туберкулез

Жертвы холеры встретили столь же «холодный» прием в девятнадцатом веке. Как и чума, холера легко распространялась среди людей, живущих в антисанитарных условиях: она передавалась через воду, в которую попадали фекалии. Холера процветала среди недоедающих людей, живущих в переполненных, разваливающихся домах. В 1866 году журналист Нью-Йорк Таймс писал о холере, как о «проклятии грязных, неумеренных и деградировавших людей».

Людям, страдающим от туберкулеза, было не лучше. Туберкулез, или чахотка, был одним из наиболее распространенных хронических заболеваний девятнадцатого века.  Туберкулез наиболее часто поражал людей, работающих в скученных, антисанитарных условиях, не получавших достаточного питания. Разумеется, его связывали с аморальным образом жизни. В качестве лечения пациентам (богатым, разумеется) предлагали отдых в специальных санаториях. Правда, это не касалось женщин, врачи советовали женщинам оставаться дома и выполнять свои домашние обязанности. Считалось, что туберкулез у мужчин заслуживает большего внимания, хотя теперь мы знаем, что это не так.